Осечка вышла: почему Мадонну больше не хочется слушать

Мадонна в августе приедет в Петербург, чтобы сыграть вживую свой новый альбом MDNA. Николай Овчинников уже послушал его — и огорчился.

Мадонна смачно ругается матом. Мадонна заявляет: «Я — грех». Мадонна заявляет: «Я — суперзвезда». Мадонна рассуждает о свободе. Мадонна угрожает пистолетом плохим парням в компании не менее плохих девушек — Майи и Ники Минаж. Мадонна сквернословит, пока пульсирует бас-бочка, пиликают редкие клавишные и гудит дабстеповый «воббл». Примерно так выглядит новый альбом Мадонны MDNA. Первый альбом певицы, который, кажется, не нужен никому.

Мадонна всегда аккуратно следовала тренду в поп-музыке: от наивного нью-вейва восьмидесятых через чувственный соул и электронику девяностых — к гуттаперчевому r’n’b нулевых. Она подбирала для себя определенную ролевую модель, чтобы какое-то время следовать ей, при этом сохраняя нужную неповторимость образа (оторва, которая сама-к-успеху-пришла). Гипертрофированная сексуальность, периодически перемежающаяся с ностальгическими стенаниями в платьице с эротично приспущенной бретелькой — это в восьмидесятые-деяностые. Плюс немного гранат и религиозной активности в тех самых лосинах — это в нулевые. Проблема Мадонны десятых в том, что в ней нет ровным счетом не только этого — вообще, ничего.

Проще всего объяснить это тем, что, мол, дама постарела, устала, вообще не та — и вообще, всем Леди Гага, пацаны! Но дело в том, что Мадонна всегда существовала не благодаря, а вопреки. Вопреки времени, возрасту, прессе, войне в Ираке, Бритни Спирс и Гаю Ричи. К тому же, в песнях на MDNA есть стойкое ощущение того, что у Мадонны есть какая-то сила сопротивления, что у нее вроде бы есть ответ и Леди Гаге, и Лане дель Рей, и Адель — любой мало—мальски глобально популярной певице. Обсценная лексика, стрельба из пистолета, первобытный примитивизм — все это направлено сразу на всех слушателей, но не попадает ни в кого. Наверное, впервые в жизни такой глобальный марш не вызывает сотрясения. Наверное, впервые такой музыкальный бордель с блэк-джеком и девушками на бэк-вокале не манит своими огоньками, а побуждает бежать от него как можно дальше.

Так в чем же дело? А дело в том, что Мадонна, будь она хоть трижды антигероем, всегда вперед скандала пускала музыку. Когда выходили эротические фотоальбомы, была песня Rain. Когда шли разговоры о разводах-расставаниях, из шкатулки доставался старый трек группы Abba — устоять было невозможно. Даже когда вроде бы все было кончено — была, в конце концов, песня Miles Away. MDNA сам по себе пытается явить себя миру эдаким скандалом-в-альбоме, не оставляя места, собственно, для песен. Здесь слишком много пустого места — и слишком мало воздуха, слишком много слов — и слишком мало текста, слишком много ритма — и слишком мало мелодий, слишком много картинок — и ни одного образа. Наконец, он откровенно модный, но не в нем отсутствует дух времени. Понятное дело, что поп-музыка не может быть изначальной истиной, оставаясь исключительно частью декора. Но MDNA — это, как если бы в комнате вместо того, чтобы ее перекрасить, просто взяли бы — да и поклеили новые обои поверх старых. Причем поклеили скверно, наспех, пытаясь сделать так, как у соседей, которые и пошустрее, и повеселее будут.

Выходит, что тезис про старение верен? Скорее нет, чем да. Просто потому что у Мадонны еще есть концерты — и пока тут ей равных мало. Просто потому что она продолжает сопротивляться и не садится за вязание в доме престарелых. Просто потому что, да, осечка вышла, но у кого не случается. Вопрос в том, что Акелла промахнулся, но только жалеть его вряд ли станут.