Уроки выживания
Почему я не удивлен, но и не расстроен отсутствием студенческих протестов
В воскресенье утром коллеги из журнала «Вольтер» опубликовали текст о том, что, несмотря на все трудности, которые устроило студентам руководство Студгородка на Новоизмайловском, они ни в какую не хотят объединяться и в политической жизни на их месте стоит зияющая дыра. В качестве доказательства были даны, к примеру, цифры опросов с зимних митингов — мол, всего 8% на них были студентами. Вот вам и дырка. Теперь пора плакать, посыпать голову пеплом, бить в там-там и пить огненную воду. А потом очнуться и посмотреть правде в глаза.
Почти год назад другой наш коллега, Кирилл Артеменко, тогда еще редактор газеты iUni, высказал вещь, мне кажется, правильную, но почему-то после него (да и до него тоже) никем не озвученную: студенты не осознают, не ощущают себя, как некую общность. Человек 18 — 24 лет в нашей стране будет считать себя кем угодно: журналистом, писателем, уборщиком, даже ассенизатором — кем угодно, только не студентом. Виной тому, в первую очередь, низкая вовлеченность в сам образовательный процесс — потому что в оставшееся от лекций время все или ищут работу, или работают, или уходят в отрыв (что тоже, как вы понимаете, процессу получения знаний никак не способствует). И потому цифра в 8% на зимнем митинге мне кажется вполне оправданной. Можно быть уверенным, что еще столько же студентов назвали себя, к примеру, представителями «креативного класса». А еще столько же студентов проявили не меньшую активность и проворность и пошли на другой митинг, да еще и за печеньки.
Так что проблема, коллеги, далеко не в апатичности самих студентов, которые, говорят, скоро будут жить даже на дне бассейна — и хочется надеяться, что воду им все-таки откачают. Давайте вспомним, что и кто эти студенты? Они приехали в основном не из самых больших и не самых уютных городов, в которых те отклонения от нашей столичной действительности, которые толкают нас на гневный перепост протестного поста и срочную оккупацию ближайшего сквера, у них являются нормой. В которых нет Фонтанки.ру, журнала «Вольтер» и газеты Gaudeamus, зато есть вечный памятник Ленину на главной площади, покосившийся сельпо и вокзал, через который все уезжают в даль светлую. В которых в девяностые годы власти могли держать людей в домах, как в хлеву — без тепла и воды, без зарплаты и нормальной медицинской помощи. В которых население порой просто не имело сил с чем-то бороться, потому что невозможно побороть левиафана, когда он откормлен и весь в шипах. И протест в этих городах сначала взорвался — а потом иссяк, потому что ничто не менялось, потому что «Бог терпел и нам велел» — много тому есть причин. И именно в такой смиренной обстановке и росли те ребята, которые сейчас въехали по сорок человек в большой зал. Их не учили протесту — их учили тому, как можно выжить не в самых приятных условиях (и, честное слово, второе мне почему-то кажется более ценным).
Это, впрочем не отменяет того, чтобы ситуация разрешилась в лучшую сторону: МСГ и так всегда был поставщиком не самых приятных новостей — а теперь неприятные новости достигают уровня кафкианского абсурда, когда его авторы говорят, что ничего не происходит, а доказательства — вот они, на фотографиях.
Это, впрочем, не отменяет и того факта, что бороться за свои права надо. Но для этого те, кто уже имеет такой опыт, должны, наконец, взять и объяснить им, что и как делать. Только, прошу вас, без булыжников.
Это, впрочем, не отменяет и того факта, что за студенчество, конечно, обидно. Но пока сделано все, чтобы оно себя чувствовало общностью только на дне первокурсника.
P. S. Если кто-то из вас собрался плюнуть мне в лицо за то, что я «плохо говорю о провинции» и «не вижу жизни дальше кольца», то поберегите слюну. Все вышеперечисленное я видел своими глазами в течение нескольких лет в маленьком поселке посреди глухих лесов.