Публицист Иван Давыдов недавно написал колонку про руководителей. Суть ее сводилась к следующему: есть те, кто делают вид, что их нет, потому что идеально отстроили систему работы, а есть те, кто осуществляет гиперопеку над своими подчиненными, стремится следить за всем и вся. Я бы добавил к этому еще один тип руководителя – который как бы есть, а как бы и нет. Это, наверное, главный бич и болезнь не только нашего чиновничества, но и нашего делового мира, и – что уж греха таить – медийного.
Как-бы-руководитель тоже любит чрезмерно опекать своих подчиненных. «Забота» эта выражается в том, что любой шаг в сторону, ими совершенный, любая инициатива, ими проявленная, вызывает гнев и, возможно, увольнение. Когда же к как-бы-руководителю обращаются за тем, чтобы он сам решил вопрос, слышится извечное «потом». Или «не сейчас». Или «я подумаю». Или «А зачем это нужно?». Как-бы-руководитель боится рисковать и действовать, обожает молчать. Или наоборот – долго решать вопросы по поводу проведения собрания по вопросу о проведении следующего собрания. А все потому что не знает, чем ему все это грозит: а не отругает ли вышестоящее начальство, а стоит ли заморачиваться, а оценит ли потребитель, а примет ли публика, а не заумно ли, а не слишком ли.
В итоге мы получаем плохо уложенную плитку, некрасивые стены домов, ведро с гайками вместо машины, дерьмово сверстанный журнал
Наше российское общество в итоге превратилось за столетия – а, поверьте, не в девяностые все это началось – в фабрику отложенных решений. Наше общество думает завтра, решает потом – и в итоге не думает и не решает. В итоге мы получаем плохо уложенную плитку, некрасивые стены домов, ведро с гайками вместо машины, дерьмово сверстанный журнал, погром на Манежной площади, в конце концов. За все это несет ответственность начальник, голова, председатель, редактор – кто угодно, не сумевший вовремя составить хотя бы как-то работающую схему, принять решение.
Конечно, и я не святой, и мне самому есть за что извиниться и постыдиться, несколько раз в своей жизни я терял возможность принять важное решение – это гнетет намного больше, чем неправильное действие. Но в последние месяцы я из всей этой истории понял только одно. Если мы не будем действовать, то утонем в дерьме окончательно и подохнем, как скот. А жить хочется.
