Как спится во время пожара?
«Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!» - пели когда-то наши прадеды. Этот самый «пожар» мы, похоже, проспали раз и навсегда.
Утро воскресенья в Петербурге встретило меня уже привычным промозглым ветром и пожухлыми листьями, катающимися по брусчатке Дворцовой площади. Я вглядывался в безразличные ко всему фигурки людей, уныло бредущие в Эрмитаж и старался не думать о том, что двадцать лет назад на этой площади происходило то, о чем нынешние протестующие в Нью-Йорке и Риме, Бостоне и Мадриде и не могли мечтать. Громогласный протест, который мог быть выражен в одной емкой фразе – «Хватит!». Единение городских властей с народом. Впереди – светлое будущее.
Будущее кончилось еще в октябре 1993-го, с первыми выстрелами танков. Но отдельные люди жили с внутренним стремлением переломить если не систему, то себя через колено, вдарить самим себе по яйцам и сказать: «Очнись, иди, возьми свое, уволь тех, кто тебе вредит! Голосуй! Возьми в руки не автомат, но ручку. Пером очерти новый мир!».
Но, как выясняется сейчас, у многих не хватает сил даже для того, чтобы похлопать себя по щекам. Отражение российской действительности – унылая, немногочисленная акция в поддержку движения «Оккупируй Уолл-стрит» в Москве и те восемь человек, ворвавшихся на «Аврору». Меня не удивляет – пугает – то, что в предвыборную пору даже коммунисты, даже несистемные оппозиционеры глазом не повели, когда беспартийная толпа американских молодых людей блокировала Бруклинский мост. Еще больше меня пугает, что лучшим способом собрать толпу в России является ненависть: к таджикам, чеченцам, к себе, наконец, толерантным таким.
Почему так происходит? Потому что мы феноменально быстро привыкаем к плохим условиям, боясь за то последнее, что у нас есть. Недавно мы опрашивали студентов на предмет того, готовы они протестовать против несправедливых действий вузовских властей. Ответ был один – «Нет». Причина – боязнь потерять то, что еще пока есть. Наехав на приезжего, ты не заденешь того, кто отвечает за твое благополучие.
Терять в нашей стране нечего только старикам, потому за прошедшее десятилетие именно они стали автором самого массового протеста против власти. Для этого у них надо было всего лишь отобрать последнее - льготы. А мы пока еще не ходим с палочкой, не ползаем, а можем спокойно работать, ходить в университет и пить кофе за 3 евро. И я не думаю, что мы станем страдать, если кофе подорожает или вообще исчезнет. Перейдем на чай. Не будет чая - перейдем на воду с медом. Наша терпеливость обернулась апатией.
В России не надо зачищать политическое поле – оно и так девственно чисто, как та Дворцовая с утра. Отдельные листочки вроде борьбы за облик Петербурга или тех же товарищей с «Авроры» не превратятся в перегной, чтобы появилась плодородная почва. Видимо, чтобы листопад усилился нужны настоящие холода, отсутствие питательных веществ и ветер, который будет кидать все чаще падающие листки из стороны в сторону. Только я не понимаю одного: когда все замерзнут, как спасаться-то будем?